Романтика революции // Направление

"Комиссары" закрыли эпоху революционной романтики. Имитировать ее пыталось официозное кино ("Красные колокола", Сергей Бондарчук, 1982): эта "жизнь после смерти" напоминала исполнение "Интернационала" престарелым политбюро.

Мейнстрим воспевал отныне не героев, а рожденные революцией институты. Армию ("Офицеры", Владимир Роговин, 1971) и милицию ("Рожденная революцией", Григорий Кохан, 1974-1977). Погранслужбу ("Государственная граница", Борис Степанов, Вячеслав Никифоров, Геннадий Иванов, 1980-1988) и КГБ ("20декабря", Григорий Никулин, 1981). За пределами официоза бушевала иная романтика -- белогвардейская ("Дни Турбиных", Владимир Басов, 1976). Эффектно страдающие офицеры надрывно исполняли романсы даже в фильмах, где никакой функции, кроме декоративной, не исполняли ("Сибирский дед", Георгий Калатозишвили, 1974; "На ясный огонь", Виталий Кольцов, 1975). Расцвел "истерн", цинично использующий революцию как предлог для безыдейной пальбы. В считаных фильмах романтика, как неприкаянный юродивый, напоминала о себе: "Одинокий голос человека" (Александр Сокуров, 1978), "ВавилонХХ" (Иван Миколайчук, 1979), "В стреляющей глуши" (Владимир Хотиненко, 1986). Герой "Единожды солгав. . . " (Владимир Бортко, 1987) словно в Мащенко целил, обличая художника-конформиста, малевавшего -- и нашим и вашим -- комиссаров с нимбами. .

романтика революции направление

2016-11-25 08:00